Нужно ли возрождать тарпана?

Некогда в степях паслись табуны дикой лошади — тарпана. Можно ли его признаки восстановить генетическим способом? Над этой задачей не первый год работают ученые.

Прецедент мирового значения на территории бывшего СССР уже был: из небытия вернули в Беловежскую пущу зубра.

Тарпан — вымерший подвид обыкновенной лошади. Предполагается, что этот предок домашних лошадей населял огромную территорию. Еще не столь давно, в 70-е годы девятнадцатого века, последние тарпаны встречались в ковыльных степях европейской части России и западной Сибири. Сотрудники башкирского научно-исследовательского института сельского хозяйства длительное время работают с поголовьем местных лошадей, отбирая молодняк в генетическом плане под программу возрождения тарпана.

Впрочем, этим заняты ученые не только Башкирии. Над проблемой восстановления тарпана активно трудятся также ученые Украины, Польши и Германии. Сложность у них в том, что они пытаются восстановить линии тарпана методом искусственного как бы «выведения» их в экстерьере европейских лошадей. А у ученых Башкирии имеется под руками прекрасный биологический материал в виде поголовья лошадей башкирской породы, способных выжить в суровых условиях Урала и без помощи человека. В частности, добывая себе корм зимой, раскапывая снег копытами до сухой травы.

Лошадь была одомашнена около 6500 лет назад предположительно кочевыми народами степного пояса Евразии. В античные времена греки селились и в Причерноморье, где столкнулись со скифами. Но не одни скифы славились как лихие наездники и воины. В средневековых хрониках не раз упоминается о кавалерии Великого княжества Литовского, которая впоследствии вместе с союзниками наголову разгромила крестоносцев Тевтонского ордена на поле Грюнвальда. Историки, кстати, утверждают, что литовские табунщики ловили и выезживали тарпанов. Последний вольный тарпан был убит на Украине в 1879 году.

Тарпан, как и другие исчезнувшие виды, был обречен человеком на гибель. Жить он мог только в нетронутой, целинной степи, в сплошном море ковыля, типчака и других степных трав. Но уже в ХVIII-ХІХ столетиях степи были настолько распаханы, что для диких лошадей не осталось хоть мало-мальски пригодных мест обитания. В наши дни ученые пытаются восстановить тарпана (ныне существует даже целый раздел науки — дедоместикация, с помощью методов которой на основе пород одомашненных животных воспроизводят их первобытных предков). Делая это, конечно, только по внешним признакам. Ведь генетическое полноценное наследие тарпана утеряно безвозвратно. А как пригодилось бы оно современному коневодству! Ведь восстановленный тарпан — это фактически своеобразная порода домашних лошадей, предназначенная для того, чтобы демонстрировать ее в зоопарках как «живого предка» домашней лошади. То, что именно тарпан, а не лошадь Пржевальского, является таким предком, недавно доказали археологи и палеозоологи. Это подтвердил и хромосомный анализ: у лошади Пржевальского выявлено 66 хромосом, тогда как у домашней лошади их 64. А сколько их было у тарпана — неизвестно. Но внешне он похож на лошадь башкирской породы.

Вопрос возрождения степных экосистем осознается в настоящее время все в большей и большей степени. Но полноценное восстановление экосистемы — это не только (и не столько) прекращение хозяйственного воздействия на определенные территории. Это восстановление всего комплекса видов, включающего как растительность, так и, по возможности, весь набор видов животных, характерных для данной экосистемы. Причем восстановительный потенциал разных групп животных очень различен. Беспозвоночные все же могут постепенно заселить новые места обитания из тех очажков, где они сохранились, птицы способны к дальним миграциям, но восстановление популяций крупных млекопитающих, как правило, невозможно без прямого вмешательства человека.

Среди крупных млекопитающих степей особое место занимали лошади. Каждый из видов травоядных по-своему воздействует на растительность при пастьбе, принципиально отличается воздействие разных видов на почвы при передвижении. И табуны лошадей в степях — это не только очень красивое зрелище, которое потеряли в Европе, но и одно из звеньев цепи, обеспечивающей нормальное функционирование экосистемы, естественное ежегодное возобновление и развитие травостоя. Лошади не просто изымают часть растительной массы в качестве корма. Достаточно интенсивная пастьба лошадей в значительной мере снимает опасность самовозгорания высохшего степного травостоя осенью и стимулирует рост молодой травы весной.

В Центральной Европе, с ее высокой плотностью населения и освоенностью территории, потребность пусть даже не в восстановлении, но в воссоздании кусочков живой природы сейчас осознана на различных уровнях как очень важная государственная задача. Для создания саморегулирующихся природных комплексов используют как реинтродукцию видов, так и интродукцию «экологических заместителей» — видов, наиболее близких к естественным и способных выполнять соответствующую функцию в экосистеме. Восстанавливая открытые пастбищные экосистемы, в Европе стараются вселить в них весь набор крупных видов — в состав этого набора входят благородный олень, зубр, туроподобный домашний скот и польский коник — тарпаноподобная лошадь.

На Южном Урале сейчас сложилась обстановка, благоприятная для восстановления больших естественных лесостепных экосистем. При этом, в отличие от Западной Европы, здесь возможна не имитация природных комплексов, поддерживаемая постоянными усилиями человека (кстати сказать, очень дорогостоящими), а комплекс территорий, сочетающих рациональное природопользование с устойчивым существованием естественных экосистем. Поэтому хочется верить, что животное, очень похожее на тарпана, мы все же когда-то увидим в уральских степях.